Да что вы тут вообще устроили? При происходящем на сцене в голове осталась только эта фраза. Если бы мне предложили описать одним словом то, что выпускает на авансцену Мастерская Петра Фоменко, этим словом бы была «смелость». Так и теперь. Сезон 2018/2019 вот-вот закроется, а эти ребята снова выкатили такой проект, что хоть стой, хоть падай. От смеха.
Хореограф Олег Глушков, которого вы можете помнить по крутейшим проектам «Мадемуазель Нитуш», «Король Лир», «Пять вечеров», «Олимпия», «Сон в летнюю ночь», «Моряки и шлюхи», «Оттепель» предлагает поговорить на глубокие темы простым и легким языком. Языком абсурда, черного юмора, сарказма, мюзикла. Делает он это в компании маститых и мировой известности коллег: художников Вадима Воли и Ольги-Марии Тумаковой.
Проект проработан до мельчайших деталей, начиная с афиши спектакля «Завещание Чарльза Адамса, или Дом семи повешенных». Специально подобранный шрифт, лакированная печать изображений тихо поблескивает в руках, словно молчаливый памятник надгробья. Профессиональный грим и необычный яркий свет, льющийся на сцену; все до деталей продумано так, чтобы вы почувствовали себя не в зрительном зале театра, а в камерном прокуренном старом кинотеатре эпохи немого кино, где перетёртая плёнка скрипит и мотает кадры, лениво щелкает старая техника, а в темноте танцуют миллиарды крошечных пылинок, стоит на секунду отвлечься от экрана и поднять голову вверх, на луч прожектора.
В этом луче замер мир Чарльза Самуэля Аддамса – американского художника-карикатуриста. (Обратите внимание, что в самом спектакле имя художника изменено сознательно и используется как Адамс с одной буквой «д», чтобы не провоцировать спектакль на звание документального. » Все совпадения случайны. – прим. ред.)
Художник спектакля Вадим Воля, который создал яркую, несмотря на полное отсутствие цвета в спектакле, картинку, вот так передаёт замысел проекта: «Мы хотели рассказать историю про создателя достаточно странных сюрреалистичных миров. Это не только Чарльз Адамс. В голову может прийти достаточно большое количество людей. Это и Тим Бертон, это и Рейхари Хаузен, и Стивен Кинг - много людей, которые создают странные вещи, при помощи которых они пытаются заглянуть за некую черту».
Что это за черта? Черта добра и зла? Фантазии и реальности? Допустимого и невозможного? Все в спектакле смешано, все перепутано, все вывернуто наизнанку и доведено до максимального абсурда и сарказма.
Святой отец кричит на весь зал «Сын мой, твою мать!» и под проливным дождём падает с велосипеда лицом в грязь. Гроб со страшным грохотом падает по время отпевания, и из него выкатывается на зрителей легендарный покойник. Грозный дворецкий вместо заказного убийства заботливо выдает в долгую дорогу горячую куриную ножку, бережно завернутую в крафтовую бумагу и фляжку с виски, и вот шальная императрица продолжает свой веселый путь с песней.. А бывшие мужья главной героини спектакля, живущие в золотых обрамленных картинах на стене, внимательно наблюдают за следующей потенциальной жертвой. Кажется, что все герои пьесы движутся по сцене в каком-то своём, совершенно нелогичном и незатейливом танце.
Кстати, про танцы. В спектакле отдельными танцевальными номерами выделены яркие короткие мизансцены. Старинные ирландские танцы, бурлеск, танго, современные стили вэйвинг и изоляция. Сложные трюки, синхронные па и очень смешные гротескные идеи, отображенные в танцах сделали спектакль еще более объемным. Ведь на сцене не только играют, но и устраивают полноценные танцевальные номера. Все это напоминает.. постойте, мюзикл? О котором в афише ни слова.
И правильно, ибо даже самая чопорная и консервативная театральная публика где-то глубоко внутри каждый раз хочет быть потрясенной до глубины души. Всем нам хочется так или иначе увидеть отзеркаленного себя в том или ином актере, найти ответы на свои вопросы, выйти из театра на улицу обновленным, очищенным, выйти с новыми мыслями и расширенным сознанием. Везде мы ищем что-то про себя. И хореограф Олег Глушков, кажется, что-то знает об этом: «Самое интересное, когда спектакль правда с тобой связан. Когда ты делаешь новый спектакль, и это не просто какая-то тема, которую ты не делал, или которая получилась, а когда это правда связано с твоими размышлениями, какими-то темами, которые постоянно всплывают в разговорах».
А оркестр? Ах да, оркестр! Под сценой расположился настоящий живой оркестр. Праздник музыки и торжество инструментального звучания.
А вот про полное отсутствие цвета я вас обманула. Есть несколько ярких акцентов в спектакле, которые сопровождают сознание зрителя от самого начала до самого конца. Они первыми появляются на сцене и последними покидают её. Они – любовь, свет и голос спектакля. Они – карикатура на апостолов, стороны света, краеугольные камни и чёрт знает что ещё. Они – любимцы публики и самые яркие персонажи. Совушки. В чудаковатых костюмах в желтую клетку, что наверняка тоже скажет вам о многом, в частности, об утонченном вкусе и о стиле, поют музыку ребят из группы «СЛОТ» (сюрприз!) Сергея Боголюбского и Дарьи Ставрович, которых вы скорее всего уже слышали. А если и нет, то стоит начать. Нуки, взявшаяся писать музыку для театров и рок, вошедший в моду после успеха Суини Тодда вместе проложили новую дорогу и определили новые тенденции развития искусства театральных постановок.
В спектакле очень тонко высмеиваются разные социальные тенденции, мемы и острые конфликтные ситуации, с которыми бороться бессмысленно. Они просто есть и лежат в основе контекста субкультуры. Той, что непосредственно формирует нашу эпоху. Я насчитала несколько десятков, и уверена, что это не всё.
В синематографе и игровом бизнесе это называется «пасхалка» – сленговый термин, которым обозначаются скрытые в фильмах или компьютерных играх цитаты, месседжи, картинки или обыгранные любым иным способом намёки, которые иной раз спрятаны так глубоко и тонко, что «разгадка» доставляет каждый раз огромное удовольствие. И если начнешь рассказывать смысл, не всякий вспомнит, не каждый поймет. Важна молниеносная реакция на то, какая связь и ассоциация создалась вот в этот отдельно взятый момент.
Интересно, если собрать все цитаты и режиссерские скрытые смыслы, которые заложены в постановке гейм-дизайнером Олегом Глушковым, получится ли выиграть билет на этот пир духа еще раз?
Классические реверансы в сторону Тима Бёртона, Хичкока, шекспировской беспощадной любви Ромео и Джульетты, экранизированных Красавицы и Чудовища, бесовщины Достоевского; весь этот шабаш монохромной передачи прекрасен в своем бинарном коде; игре зла и добра, взрослого и детского, жизни и смерти, и к концу спектакля, похоже, выводит зрителя за ту самую черту, о которой речь шла в первых абзацах. За черту осмысленного, за черту дозволенного. За черту жизни.
За этой условной чертой мы продолжаем жить в своих детях, мы продолжаем жить в своих мыслях и книгах. Мы продолжаем жить в своих спектаклях. Словно сам господин Фоменко напоминает нам о своём присутствии и тихо улыбается в усы. С концом жизни ничего не заканчивается. За этой чертой все только начинается...
«Годный спектакль» – утвердительно кивнула головой наша уважаемая редакция, и мы тоже зовём вас присоединиться к пляске жизни и смерти этим летом. Потому как конец един, а время на оторваться и отпраздновать жизнь всегда должно оставаться в списке дел на сегодня. В конце концов, кто знает, возможно все мы так или иначе – сплошная выдумка Чарльза Адамса...
Зал свистит и дрожит от хохота, а вы, если не обладаете тонким английским чувством юмора, слишком серьезно относитесь к театру и считаете, что со сцены должны раздаваться только томные признания в любви и шекспировские строки, тем более берите билеты на всю свою любимую шумную (или тихую) компанию. Потому что будет странно. Будет необычно. Будет резко. Будет громко и до одури круто.
Продолжительность спектакля – почти три часа веселья и ужаса с одним антрактом. Настоятельная рекомендация перед просмотром спектакля: снять с себя голову вместе со всей чепухой, которая там шуршит, и оставить дома. Чем больше мы умеем впускать в себя новое, свежее, неизвестное, тем ярче останутся воспоминания, тем громче будут ваши аплодисменты.
Текст: Алёна Витшас
Фото: Евгений Чесноков